сохраняю, чтоб потом прочитать.
Джон ХОЛТ Учиться – значит задавать вопросы
Но для этого ребенку нужна вера в себя, а педагогу – умение ее поддержать
Дети куда большие философы, чем мы привыкли думать. Если что-то, что мы им говорим, не стыкуется с чем-то другим (что мы им сообщили раньше) – они тут же это замечают. И испытывают по этому поводу обиду и возмущение. Им нужно, чтобы все части их воображаемой модели мира подходили друг к другу. Они любят делать выводы. Их смущают парадоксы. Короче говоря, им хочется, чтобы все в мире имело смысл. Но осмысливать мир они хотят по-своему и в свое время, то есть когда это действительно необходимо.
читать дальше
Вот поэтому учить чему-то, то есть, говоря по-простому, рассказывать детям про какие-то вещи, так трудно, а порой и вовсе невозможно. Мы просто не знаем, в каком состоянии находится сознание ребенка, что ему сейчас требуется переосмыслить. Сам он нам никогда об этом не сообщает, да и сообщить не может. Все мы, если задуматься, знаем во много раз больше, чем можем сказать, и, я думаю, даже если бы могли, все равно бы не сказали – на это жизни не хватит. И если это так даже для нас, взрослых, то для ребенка это сто раз так. Среди того, что он понимает, куда больше невербализуемого, чем у нас. А кроме того, он куда больше не понимает.
Если ребенка оставить наедине с кучей книг, 95 процентов прочитанного он не запомнит, но это и не страшно. Ибо когда ребенок предоставлен себе, он похож на один из тех заводов, которые извлекают соль из морской воды. Через такой завод проходят миллиарды галлонов воды. Соли в каждом – жалкие крупицы. Но воды перерабатывается очень много.
Когда ребенок учится сам, то есть удовлетворяет свое собственное любопытство, он перерабатывает огромное количество информации. И извлекает из нее ровно то, что ему нужно и интересно сейчас.
Когда мы пытаемся решать за него, что ему нужно читать или учить, мы просто замедляем этот процесс, никак не повышая его эффективности. Мы-то, конечно, уверены, что, планируя обучение, мы делаем его более эффективным, но это заблуждение.
Давайте задумаемся, как ребенок учится говорить. Его ведь никто специально не учит. Он просто живет в семье, слышит живую речь и большую часть услышанного не понимает. Но из этой массы непонятных слов он выхватывает то одно, то другое. И начинает их понимать, потому что они ему нужны. Мы говорим – это неэффективно. Вот в школе мы учим языки правильно, по системе: словари, грамматика, всякие там склонения-спряжения. Спрашивается: что эффективнее? Кто быстрее осваивает язык? И кто осваивает его лучше?
По моему опыту, дети, которые действительно в силу собственных наклонностей хотят учиться – именно учиться, а не сдать экзамен, постоянно попадают в неприятные ситуации из-за своей манеры задавать вопросы. Учителю это совсем ни к чему. Учитель рассуждает примерно так: «Я все, что надо, рассказал. И не хочу я вдаваться во все эти “зачем” и “почему”». Но если ученик в душе философ, он будет в них вдаваться. Его волнуют парадоксы, хотя бы потому, что вся жизнь состоит из парадоксов.
Лучшие педагогические умы бьются над разрешением таких конфликтов. А для обычного учителя это просто нож острый. Но детям-то каково? Такому вот юному философу школа ничем помочь не может. И он очень быстро усваивает, что никому он со своей философией не нужен.
За годы работы в школе я сделал еще одно наблюдение: дети, которые учатся быстро, по натуре своей авантюристы. Они охотно идут на риск. Они открыты миру. И словно бы хотят взять его целиком. Потому и сохраняют они это желание, присущее обычно лишь самым маленьким, все осмыслить. Они не боятся за себя, готовы принять неудачу и разочарование. В них есть некая внутренняя уверенность. И рано или поздно они начинают понимать все, что им нужно.
С неуспевающими учениками, как я заметил, нередко происходит нечто противоположное. Для них мир – одно большое минное поле. Они не понимают и не пытаются понять, что в нем происходит. Но твердо знают: что ни произойдет – все к худшему. У них нет веры в себя.
Чтобы учиться, нужен некий внутренний ресурс терпения и веры в себя. Один говорит себе: ага, не получилось так, значит, попробуем иначе. А другой даже не задумывается над тем, что задачу можно решать несколькими путями. Не получилось, значит, не судьба. Видимо, поэтому дети, которые учатся легко, гораздо критичнее относятся к собственной работе: им не страшно отступить на шаг, признать ошибку. Да, если это вот так, значит, вон то неправильно. Ничего страшного, сядем и подумаем что к чему.
Взрослые знают, что в поведении ребенка есть приливы и отливы, подобные приливам и отливам на море. Только что он был сильным, смелым, полным желания действовать. Кажется, толкни его – и он тут же вскочит на ноги. И вдруг ребенок становится растерянным, испуганным, прямо-таки растекается лужицей.
Сумеете ли вы его чему-нибудь научить или нет, решится ли он попробовать сделать что-то, чего раньше не мог, – все это зависит от его состояния. Если быть точным – от того запаса уверенности в себе и уважения к себе, которым он в данный момент располагает. А запас этот может иссякнуть в мгновение ока. Поэтому у ребенка нельзя сбивать кураж. Если вы не будете наказывать его как раз в тот момент, когда он чувствует себя смелым, со временем он будет чувствовать себя смелым все время. И чем дальше, тем больше.
Когда ребенок боится мира, он словно прячется в коробочку. А вот если он делает что-то, что ему по-настоящему интересно, он, как дерево, растет во все стороны. У дерева ведь много-много корней. Когда наступает засуха, корни эти продолжают расти, искать воду. И рано или поздно один из них на воду натыкается и поит все дерево.
Вопросы, которые дети задают нам и друг другу, – нередко очень серьезные вопросы. Они не спрашивают: “Почему из крана течет вода?” Они спрашивают: “Откуда взялся этот мир?” Дети ведь не только философы, они создают собственную космологию, мифологию, даже религию. Они похожи на тех индейцев, которые верили, что Земля плоская и находится на спине громадной черепахи, а огонь людям подарили боги.
Он задает себе серьезные вопросы: что такое жизнь, время, Бог, творение? Перед нами философ за работой. Дайте ему подумать.